Інстытут палітычных даследаванняў "Палiтычная сфера"
Как для России и Беларуси может закончиться украинская война? Каким образом могут реально произойти изменения в России и в Беларуси? Можно ли уже сегодня представить механизм этих изменений? Об этом и о другом рассуждает директор института «Политическая сфера», доктор политологии Андрей Казакевич в интервью Радио Свобода.
«Россию ждет революция сверху»
— Сейчас многие предсказывают скорое падение режима Путина в России в результате неудачной войны в Украине. Но другие аналитики не видят простой связи между поражением в Украине и уходом Путина. К какой категории вы относите себя?
— Видимо, ни к первой, ни ко второй. Я не считаю, что такие вещи можно предсказать. Единственное, что можно сказать достоверно, — военное поражение в Украине создаст существенные вызовы и риски для власти Путина и той политической системы, которая сейчас сложилась в России. Реакция Кремля на эти вызовы может быть разная, он может совладать, а может, они приведут к серьезным изменениям.
— Когда я думаю о потенциальных изменениях в России, то ловлю себя на мысли, что не могу представить реальный процесс или реальный механизм этих изменений. Многие говорят о перевороте. Другие, преимущественно демократические российские активисты за рубежом, говорят о каком-то перезапуске России. Но в реальности, учитывая сложность и масштаб этой страны, все варианты выглядят как-то сомнительно. Каким, по вашему мнению, может быть механизм смены власти в России — бунт, революция сверху, переворот, экономический крах или что-то еще?
— Механизмов не так много. Большинство вы перечислили. Скажем, бунт. Исключать его невозможно, он происходит спонтанно от того, что какие-то проблемы в стране, например экономические, выходят на поверхность. Но сейчас мы не видим социальной базы для такого бунта. Мы также не видим, что власть в России для такого бунта делегитимизирована, что там люди не доверяют руководству. Наоборот, социологические опросы показывают, что рейтинги власти максимальные. Но если общество будет уставать, а ситуация затягиваться, то и лояльность будет уменьшаться. Но в настоящий момент говорить о бунте не приходится.
Переворот — тоже явление непредсказуемое и в современном мире очень редкое. Если мы посмотрим на современную политическую карту мира, то только в Африке этот механизм смены власти как-то работает. Но там государства совсем другие и гораздо слабее, чем в других регионах планеты.
Если же думать, что в России произойдет переворот и часть политической элиты возьмет на себя ответственность за замену Путина, то этот вариант выглядит маловероятным, особенно в ситуации, когда Путин остается очень популярным. Может, через какое-то время, если его рейтинг упадет, скажем, до 20 процентов, а недоверие будет больше 50, то, может, такая группа и появится. Но пока что никаких политических оснований для этого нет.
Поэтому остается революция сверху. Это базовый сценарий. В России он уже тоже был реализован однажды – это перестройка в СССР. Было такое и в других странах, например в Иране, когда он открывался в 90-е годы и происходили изменения сверху. Можно упомянуть и Бирму, где с конца 1980-х годов не было фактически выборов, но в 2008 году, чтобы снять санкции и ослабить внешнеполитическую изоляцию, военный режим провел выборы и начал либерализацию, которая свернулась, как мы знаем, в начале 2021 года.
Таких примеров много, поэтому этот сценарий достаточно вероятен. Но опять же, для него должна быть определенная усталость. Это никогда не происходит, когда и страна, и элиты полны адреналина, когда они считают, что что-то можно решить на поле боя и пока ресурсов хватает.
А вот когда начнет появляться усталость, когда станет понятно, что Россия через войну не может восстановить империю, и ситуация тупиковая и надо ее менять, налаживать отношения с Западом, а значит, нужна какая-то либерализация, — то тогда может что-то измениться.
Можно упомянуть, что теракт 11 сентября 2001 года помог многим авторитарным лидерам наладить более-менее нормальные отношения с Западом. Например, Каддафи. Или ситуация в Украине в 2014 году позволила Лукашенко начать либерализацию и активизировать отношения с Западом.
Возможно, и в России какое-то событие поможет элите без особых потерь однажды начать такой процесс. Но еще раз повторю. Для того, чтобы это произошло, нужна усталость, во-первых, и, во-вторых, понимание провала, понимание, что таким образом ты империю не построишь.
– И еще остается экономика. Насколько российская экономика устойчива перед международными санкциями?
— Да, экономика тоже. Но ее я включаю в фактор усталости. Я не верю, что возможен экономический коллапс, в истории это очень редкие явления, особенно они редко случаются, когда их ждут власти, а Россия их ждет и продумывает варианты. Я думаю, что российская экономика будет развиваться по иранскому сценарию — это ограниченный рост, большое количество социальных проблем, сокращение возможностей и ухудшение условий для бизнеса, но не обвальный, резкий спад.
Но стагнация, эмиграция будут важными факторами утомления от проблем. И, наверное, важным фактором, который приведет российские элиты к пониманию, что бремя империи слишком велико для современной России, надо его как-то перераспределить и от части амбиций отказаться.
«Санкции против Беларуси уже работают очень сильно»
— Как бы вы оценили действие международных санкций, наложенных на режим в Минске? Ранее, еще месяц-полтора назад, некоторые аналитики довольно оптимистично рассуждали о состоянии экономики Беларуси, несмотря на санкции. Но в последние дни даже они заговорили об «идеальном шторме», который постепенно накрывает экономику страны. Работают ли санкции и когда они сработают?
— Они уже работают. Экономические потери видны. Достаточно посмотреть, какая часть белорусского экспорта отпадает. Это не 5 или 10, это 20 и более процентов. Что-то будет перераспределено на другие рынки, что-то дойдет до прежнего потребителя окольными путями, но так или иначе это очень существенные потери.
Есть потери и в других, кроме экспорта, сферах. Например, мы знаем, что многие компании уходят из Беларуси — некоторые делают это публично, некоторые нет. С ІТ-сектором сложная ситуация, многие компании уже не могут работать в Беларуси, несмотря на то, что с экономической точки зрения это выгодно.
Причин такого состояния много. Потребители не хотят, чтобы продукция производилась в несвободной стране или стране-агрессоре, иностранные компании запрещают использовать на территории Беларуси свой софт, и т.д.
То же самое касается и технологий. Рассуждения об импортозамещении можно во внимание не брать. В 2021 году расходы Беларуси на науку и разработки были в районе 300-400 млн долларов. В Евросоюзе это около 300 млрд. Даже в России эта цифра около 14 млрд долларов. А еще же есть США и Япония. Так что тут нечего сопоставлять. Мы не можем конкурировать, мы можем только красть.
Так что если санкции будут оставаться, то двух вариантов быть не может. Сначала будет сокращение ВВП, кризис в отдельных отраслях, эмиграция и, как следствие, стагнация.
Вспомню, что в течение десятилетия к 2020 году средний экономический рост в Беларуси составлял около 1% в год, и это при том, что были неплохие отношения с Россией и неплохие отношения с Европой и США. Также проводились некоторые реформы, которые позволяли развиваться частному бизнесу и ІТ-сектору. В условиях санкций и сокращения рынка даже такого роста добиться нереально.
«КНДР из Беларуси не получится»
— Представим себе уход путинского режима в России. Многие говорят, что очень скоро за ним пойдет и режим в Минске. Но можно услышать и мысли о том, что прямой связи здесь нет, мол, Северная Корея существует много десятилетий как страна-концлагерь, терроризирует свой народ, и режим там как-то держится. Не случится ли такое с Беларусью?
— Все же Северная Корея имеет очень сильного и богатого спонсора в виде Китая. Беларуси будет в такой ситуации очень сложно, так как со всех сторон будут недружественные страны, имеющие счета к Лукашенко. После войны к ним присоединится и Украина, которая считает его соагрессором.
Поэтому я думаю, что в таком случае изменения будут очень быстрые, так как Россия —основной спонсор белорусской экономической и политической модели, а экономическая зависимость Минского режима от России очень высока и может еще больше вырасти в результате нынешнего кризиса.
